Болотов заранее был готов к такому развитию событий, а потому отвечал на все вопросы честно и открыто, не юлил, не петлял и даже не дал следователям повода отвесить ему парочку тумаков.

Разве что, некто по фамилии Демидов, для завязки разговора сразу же влепил ему крепкий подзатыльник в самом начале, но это так, мелочи. На фоне тех методов, которые могут использоваться в подобных диалогах, на это даже не стоит обращать внимания. Чего не сделаешь в серьезном мужском разговоре? В общем, герцог на парня был не в обиде, если что.

Отпустили Кирилла Романовича около трех. За это время он исписал гору бумаги и даже натер мозоль на пальце. Со времен Университета он столько не писал, но слова ложились на бумагу легко и свободно, так как вины за ним никакой не было.

Во всяком случае, если говорить о том, о чем его спрашивали. К заговору он никакого отношения не имел, а кроме как деловых интересов с князем Юрьевским их ничего не связывало — будь он проклят.

Ну и с Морозовым он в этих долбаных витаминах тоже никак не связан, по бумагам ведь все видно… А ведь хотел… Бог уберег… Да он слишком уж сильно и не настаивал, если бы захотел — нашел бы способ.

Но интуиция его редко подводила, чувствовал, что не стоит лезть в это дерьмо, можно так выпачкаться, что потом вовек не отмоешься. Так оно и вышло. Лежит теперь Арсентий Борисович и червей брюхом своим кормит.

Оказавшись за тяжелой деревянной дверью, Болотов вернулся к себе в имение и вновь напился до беспамятства.

Вот еще одна штука, которая за последние пару десятков лет с ним не приключалась. Напиваться-то он напивался, но чтобы до полной отключки, да еще и два дня подряд — этого он просто не мог себе позволить хотя бы по состоянию здоровья. Ну и возраст, само собой.

Кстати и то, и другое дало знать о себе на следующий день. Если бы не его сын, может быть даже и помер бы вот так у себя в постели. Но нет, повезло… Очнулся с капельницей в руке и кучей незнакомого народа в спальне.

— Васька, ты бы еще батюшку сюда пригласил… — прохрипел Болотов и вытер холодный пот со лба.

Его голова разрывалась на мелкие куски, но это было хорошей новостью — по крайней мере она болела, а значит он смог выжить.

Пахло в комнате просто отвратительно. Крепкий коньячный перегар, смешанный со свежим спиртовым ароматом, просто бил по мозгам.

— Сынок, почему у меня в комнате воняет, как на ликеро-водочном заводе? И кто все эти люди?

— Отец, ты еле дышал… — объяснил присутствие врачей Болотов младший. — Тебе не следовало столько пить. Они сказали, что в следующий раз это может закончиться очень плохо.

— Следующего раза не будет, не переживай, — заверил его Кирилл Романович, открыл глаза и подмигнул своему сыну. — Ну а вчера у меня был повод — поверь мне.

Вскоре врачи убедились, что с ним и в самом деле все в норме, вкололи ему на прощание несколько чудодейственных препаратов, от которых ему сразу же стало легче, и уехали из их имения.

Около трех часов вечера герцог нашел в себе силы съесть небольшую тарелку куриного бульона, который окончательно поставил его на ноги. Еще через пару часов сын перестал ходить за ним хвостом, опасаясь как бы папаша не свалился где-нибудь в кустах.

Пришло время ехать к младшему Морозову, собственно ради этого визита и нужна была вот эта рискованная поездка из спокойного Баден-Бадена в тревожную Москву.

Перед тем как ехать в Великое Московское княжество, герцог встречался Фридрихом фон Аренстофом, с которым у них осталось в совместном владении та самая «Транснефть-Эрго». Инициатором встречи был Болотов.

Ему совсем не хотелось расставаться с таким лакомым кусочком, а значит пока есть хоть один шанс — нужно попытаться за него бороться.

Сам он с Соколовым связываться не хотел — ищите дурачка где-нибудь в другом месте, сыновей тоже подставлять у него никакого желания не было.

На старшего Василия, как и на младшего Глеба, у герцога были другие планы — не для того он свою финансовую империю строил, чтобы этот сучонок малолетний их по могилкам определил.

Ну а на Матвея Арсентьевича Морозова почему бы и не сыграть? Он уже все равно ломоть отрезанный, кому от этого будет хуже? Да никому, понятное дело. Ну а если дело выгорит, может быть даже пользу своему роду принесет. Не все же матери от него слезы лить, нужно и порадоваться на старости лет.

Самое сложное в этом деле было убедить упертого немца. Как оказалось, Фон Аренстоф готов был уже списать компанию в финансовые потери, раз уж так сложилось. Во всяком случае, упражняться в смертельных играх с Романовым из-за «Транснефть-Эрго» у его рода никакого желания не было. Не тот случай.

Однако же, язык у Болотова был подвешен неплохо. После нескольких часов переговоров ему удалось заставить поверить немца в то, что тот по сути ничем не рискует. Разве что, артефактом, который даст Матвею Морозову для участия в дуэли против Соколова. Да и у него в сокровищнице есть чем поднять настроение единственному наследнику его бывшего компаньона.

Ну а план у Болотова был именно такой. На его взгляд очень удачный и вполне себе реалистичный. При всех своих недостатках, в фехтовании Матвей был очень неплох, да и руками помахать умел. Так что если все срастется как нужно — останутся от ублюдка рожки да ножки.

Что касается самого Морозова… С ним потом можно будет разделаться без шума и пыли. Над этим вопросом даже думать нечего, там уже не сложно будет.

Теперь вот, Болотов смотрел на Матвея и ждал, что скажет молодой человек после всего услышанного. Но тот все молчал и просто смотрел сквозь герцога пустым немигающим взглядом. Такое ощущение, что тот вовсе находился в некоей прострации.

— Матвей, ты понимаешь, что я тебе говорю? — спросил он, устав от бессмысленного ожидания.

Молодой человек посмотрел на него и отпил виски из наполненного почти до краев бокала.

— Вообще-то могли и на похороны приехать, Кирилл Романович. Не чужой все-таки человек нам были. Отделались соболезнованием… Даже сказать кому стыдно…

Глядя какими щедрыми глотками парень пьет виски, герцога замутило, и он чудом сдержался, чтобы не выблевать съеденный днем куриный бульон.

— Так я и сейчас вроде как не чужой, что ты такое говоришь?

— Вроде как… Вот то-то и оно, что лишь вроде как, а на самом деле… — Матвей вновь хлебнул немного спиртного. — Как только отец погиб, сразу финансистов своих и юристов к нашим отправили на переговоры… Хотите кусок послаще да побольше урвать. Здесь с вами трудно тягаться, ваше сиятельство — дай палец, не то что по локоть, всего целиком сожрете.

— Зря ты так, Матвей, — покачал головой Болотов. — Неужели я сына своего старого друга с голым задом оставлю? Межу нами всякое, конечно, бывало. Могли и поругаться… Не без того… Все-таки люди взрослые, не дети малые, сам понимаешь, но вот, чтобы вашей семьей всерьез зла желать — такого за мной никогда не водилось. Сам знаешь, все праздники вместе проводили… Рестораны, то да се…

— То да се… — эхом отозвался младший Морозов и шмыгнул носом.

Болотов уловил настроение парня и понял, что похоже выбрал правильную мелодию и нужно играть ее дальше.

— Ну а с пацанами моими сколько вы времени провели по морям да океанам на надувных кругах, помнишь? Не разлей вода были! — заставил себя рассмеяться герцог. — А ты говоришь чужой… А насчет похорон… Я ведь уже старый совсем, Матвей… Хожу плохо, как инвалид какой-то… Это я так, на людях стараюсь хорохориться, чтобы акции компаний не свалились совсем. Да и на публике поэтому редко показываюсь, чтобы не случилось форс-мажора какого, понимаешь?

Молодой человек недоверчиво посмотрел на герцога, в несколько глотков выглушил практически половину бокала, а затем шумно вздохнул. Некоторое время молчали. Болотов опустил голову и сказал:

— Ну а насчет похорон… Я ведь, когда узнал, что Арсентий… Ну, что отец твой… В общем, ноги у меня отнялись на несколько дней, Матвей… До того расстроился… Думаю, что же он, сукин сын, другого выхода не нашел как сына сиротой оставить? — герцог посмотрел на парня.